Сегодня, оказывается, юбилей Чебурашки! Пятьдесят лет исполнилось ему, а заодно и всем его друзьям. Ну, думаю, всем понятно, кому из этой компании принадлежит мое сердце:
У меня в "Хелливиле" случился затык на экшне, к сожалению. Сейчас должно произойти следующее: вампир-Харпер нападает на Памелу; ей удается от него вырваться и открыть дверь Бобби; вдвоем они его кое-как вырубают (на несколько минут - убить или даже вырубить надолго этих тварей невозможно) и кидаются бежать. Прыгают в машину - и вперед. Дальше они должны пошариться по городу и осознать при этом две вещи: а) город вельми странен и неприятен, а все его жители немножко неживые; б) из города невозможно уехать. Пытаясь уехать, они все время попадают назад к мотелю. Через несколько попыток они смирятся и вернутся в мотель... и дальше я уже более или менее знаю, что и как. Но вот этот эпизод че-то не идет.
Всем, кто это читает - здоровья, счастья, материального благополучия и творческих успехов!
А вот вам новогоднее стихотворение. Про елочку. Меня с ним познакомила племянница: она его исполняла на мотив "В лесу родилась елочка", при этом зловеще хохоча. Оно меня пленило. Надеюсь, пленит и вас. Осторожно, не для слабых духом! готическая "Елочка" Декабрь зловещий подходил К черте другого дня, И сын у матери спросил: - Где елка у меня?
- Пойди дорогой на закат И сердце успокой, Где ждет тебя твой старший брат Под гробовой доской.
Где "баю-бай" поет метель Из стали и свинца, С корнями выдернешь ты ель Из черепа отца.
- Иди,- ему сказала мать. И хлеб с вином дала. - Иди, тебя я буду ждать,- И тут же умерла.
- Прости, родная сторона, А я тебя простил. Он выпил горького вина И ногти отрастил.
И в нем священный огнь взалкал, Ведя его судьбу, Он днем повозку слез толкал, А ночью спал в гробу.
И там, где выжглась ночь дотла, Где филин звал гостей, Там ель могильная росла Одна среди костей.
Как смерч, он к елке подлетел, Вонзил в нее металл. И волк от страха околел, А заяц дуба дал.
Он через тысячу дорог, Через озера слез Приполз домой без рук, без ног И елочку принес.
Она в гирляндах из костей На праздник к нам пришла...
Хм, поняла вдруг, что "Хелливиль" неожиданно для меня самой проходит тест Бехдель. Там: 1) имеются две женщины 2) у обеих есть имена 3) они разговаривают друг с другом (во сне, но тем не менее) 4) и даже не о мужчине! Правда, о беременности - но "ребенок"-то вполне может оказаться и девочкой. А вот "Пожирательница" не проходит. Хотя в ней и можно найти двух... нет, трех... нет, если приглядеться, даже четырех поименованных женщин - но друг с другом они не разговаривают. Как-то не срослось. Не до того им там. Попыталась просчитать крысо-роман, но тут вообще впала в затруднение. Когда крыса-мать воспитывает крысу-дочку на тему "как должна вести себя в патриархальном условно-средневековом обществе приличная девушка из хорошей семьи" - это положительный результат или нет? Формально, наверное, да: они же не о мужчинах говорят...
Пятый сезон определенно круче предыдущего, по крайней мере, пока Борьба Дж.Р. и Сью-Эллен за ребенка - просто куул! Отличная мисс Элли: в предыдущем сезоне она, имхо, была ООСна и вела себя довольно неприятно - но здесь просто прелесть, именно такая, как надо. Митч с Люси, разойдясь, перестали страшно резать глаз своей несовместимостью - по отдельности они вполне ничего. Клиффу наконец повезло. С Памелой же произошла интересная вещь, но, пожалуй, тоже к лучшему. Во-первых, она сменила прическу на более человеческую и стала снова нормально выглядеть. А во-вторых, сошла с ума. И это, казалось бы, ужасное событие объяснило ее ООС и почти примирило с ним зрителя, т.е. меня. Ну да - кто угодно может заболеть психически, и понятно, что у него при этом сильно изменится характер и поведение. И явным проявлениям болезни может предшествовать предварительный период, когда ничего откровенно ненормального еще нет, но человек уже на себя непохож и ведет себя как-то странно. Кроме того, это само по себе интересная тема: на сумасшедшую смотреть куда любопытнее, чем на скучающую богатую дамочку. Правда, ее болезнь подается и объясняется довольно странно: по-моему, никакая у нее не депрессия, а конкретный психоз. Только до бреда не дошло, м.б., потому что сценаристы не хотели пугать зрителей; но сверхценные идеи, странное поведение, нарастающий отрыв от реальности - все это налицо. Вообще круто, что в сериале для домохозяек начала 80-х поднимаются такие серьезные темы: алкоголизм, психиатрия, рак, аборты - "за и против"... Даже про геев один раз было. Только одно мне не нравится. В связи с борьбой Дж.Р. и Сью-Эллен за сына все положительные герои по очереди озвучивают мнение - видимо, разделяемое и сценаристами - что ребенку абсолютно необходима мать, а вот без отца ребенок спокойно может обойтись. По-моему, это херня какая-то. И не только потому, что я болею за Дж.Р. , а из соображений справедливости и блага ребенка. Если уж отец есть, сына любит и готов участвовать в его жизни - он однозначно должен иметь к сыну доступ! Плохо, что никто там даже не предложил и не рассматривал вариант joint custody. Да, взрослым это создало бы проблемы - но для ребенка был бы лучший вариант. Хотя, может быть, в то время такой практики просто еще не было?
В ЖЖ один товарисч сообщил, что, мол, "нацдемы обожают западную попсу, вот, например, Наташа Холмогорова - большая поклонница Гарри Поттера".
Не знаю, что он курил, что его так проглючило. Стыдно сказать, но я ГП вообще-то не читала. Ну, сюжет знаю, конечно. Кино смотрела выборочно. Но в целом совершенно к нему равнодушна. Как-то не сложилось. Я вообще не увлекаюсь тем, чем все увлекаются. Как-то так складывается: я вопиюще нестадный человек, если уж упарываюсь, то в гордом одиночестве и по чему-нибудь такому, чего никто не знает.
И отредактировала предыдущую главу, а то там со стилем все было печально.
NB: чрезвычайно сложно писать экшн, даже самый скромный - в объеме "вскочил и побежал". А дальше-то будет хуже: им и бегать от упырей придется, и драться с ними... И вообще про живых людей в реалистичной обстановке сложно. Но ничего: тяжело в фанфике, легко в оридже.
читать дальше «Не спеши, Бобби, пусть твой братец хоть пару раз получит по морде!» - с этой нехристианской мыслью Памела снова забралась под одеяло, закрыла глаза… И увидела перед собой яблоко, полное червей, и пустые глазницы Келли. В последние месяцы ее нередко мучили кошмары; но этот кошмар был как-то особенно ярок. Казалось, и сейчас она чувствует ледяной холод и боль в запястье, там, где мертвая девушка во сне взяла ее за руку. И запах… слабый, но отчетливый запах гнили стоял в воздухе и сейчас. Нет, снова заснуть ей не удастся. Пэм села, ежась от холода, спустила ноги на пол. Ковер, мягкий и пушистый вечером, сейчас показался ей неприятно влажным и каким-то колючим. Памела окинула комнату взглядом. Вставать и включать верхний свет не хотелось; но даже в тусклом свете ночника ее не оставляло ощущение, что номер как-то… изменился. Неприятно изменился. Скорее бы вернулся Бобби! Она прислушалась – но из-за двери не доносилось ни звука. Желая чем-то себя занять и отвлечься от воспоминаний о кошмаре, Пэм рассеянно взяла с тумбочки Библию в коричневой обложке, раскрыла на середине… - А это еще что такое?! – спросила она вслух. Книга без названия оказалась вовсе не Библией. Трудно было сказать, книга ли это вообще. По тонким, пожелтелым от времени страницам разбегались от центра к углам спиралевидные узоры, сложенные из мелких косых штрихов и черточек. Когда Памела попыталась в них всмотреться, у нее сразу зарябило в глазах. Похоже на письмо: но это определенно не кириллица, не арабская вязь, не иероглифы, вообще не какая-либо известная ей система письменности. Памела нахмурилась, поднеся руку ко рту, борясь с приступом тошноты: эти спирали и черточки вызвали у нее что-то вроде морской болезни. Вдруг новая мысль пришла ей в голову. Пэм встала, повернула ночник так, чтобы он бросал свет на противоположную стену, и подошла к пейзажу на стене. Ей хотелось проверить свою догадку. Да, это, несомненно, был вид на Хелливиль – и на картине не было той же детали, отсутствие которой заметила Памела вчера, когда они проезжали через город. Вот мэрия с флагом; вот двухэтажное кирпичное здание школы; вот ровные, словно по линейке вычерченные, улицы и аккуратные ряды домов с палисадниками… но нигде нет церкви. Но это же Библейский Пояс! Как может здесь не быть церкви – даже в самом захудалом городке? Памела вздрогнула и обхватила себя за плечи, снова ощутив, что в номере холодно, очень холодно – даже для ночи в ноябре. «Не глупи, Пэм! - сказала она себе. – Допустим, здесь живут какие-то сектанты. И что с того? У нас свободная страна, люди вправе верить во что хотят. Не съедят же они нас, в самом деле!» Ей вспомнилась приземистая фигура и добродушная улыбка миссис Харпер: нет, смешно было даже подумать, что от этой милой женщины исходит какая-то опасность. «Вернется Бобби, - мысленно добавила Пэм, - покажу эту «библию» ему и спрошу, что он об этом думает. Возможно, найдется какое-нибудь очень простое объяснение…» Взгляд ее скользнул по трещине в стене, рядом с картиной… стоп, здесь же не было трещины! Или была? Нет, хватит этой ерунды! Она сама себя запугивает! Памела решительно тряхнула головой и направилась в маленькую, смежную с номером уборную. Уже там, включив свет и глядя на серые, выщербленные кафельные стены (почему все здесь такое обшарпанное? И почему вечером она не обращала на это внимания?), Памела заметила еще одну странность. Точнее, отсутствие еще одной небольшой, но важной детали. Сперва ей подумалось, что такого не может быть; но, припомнив вчерашний вечер, она поняла, что не ошибается. Нигде в мотеле не было зеркал.
Четвертый сезон "Далласа" - говно. Увы. Печально, но факт. читать дальшеПервая половина была вообще никакая. Во второй - несколько симпатичных "ружей", но ни одно не выстрелило. История с оранжевой революцией, которую организовал Дж.Р., чтобы заполучить нефтяные скважины в какой-то восточной стране, была ОЧЕНЬ интересна сама по себе, явно требовала подробностей и дальнейшего развития - но закончилась вяло и скомканно. Линию загадочной женщины-вамп Лесли Стюарт фатально слили (а я-то сидела, гадала, из ФБР она или откуда еще! Тайно надеялась, что окажется советской шпионкой. А оказалась обычная, пардон, шлюха-золотоискательница.) Бобби избрался в Сенат штата - круто! Молодец! И взял себе в помощники Клиффа - вообще красота! Столько интересного можно было из этого сделать! Но ничего толком не сделали. Дж.Р., конечно, всегда кросавчег; но в последних сериях с ним тяжелый ООС приключился, с этой любовью к Лесли (нет, влюбиться-то он мог, но что превратился в такого ягненочка-подкаблучника - НЕ ВЕРЮ). Про Памелу и ее перманент я уже рассказывала. ( Сью-Эллен бестолково мечется между тремя мужчинами и сыном. Папа и мама Юинг внезапно поссорились, потом опять помирились, но выглядело это как-то совсем неправдоподобно. Жизнь Люси в качестве молодой жены, с выяснениями, кто в семье должен работать и хорошо ли, когда жена зарабатывает больше мужа - мило, но явно из какого-то другого сериала. Только у ковбоя Рэя все хорошо: он оказался четвертым братом Юингом, вписался в семью, женился на хорошей женщине и вообще живет счастливо. Но на одном его семейном счастье далеко не уедешь.
Может, следующий сезон будет получше? Там произойдет трагическое, но увлекательное событие: умрет папа. И не просто умрет, а погибнет при странных обстоятельствах. Так что героям будет чем заняться.
Но вообще это, конечно, превратилось в кактус. У них такая творческая манера: подавать интересные идеи, закидывать удочки, а потом все сливать. Детективные линии сливают неизменно. Политические, судя по этому сезону, тоже. И в сценарии начали халтурить. В предыдущих сезонах мне очень нравилось, что многое показывают без слов; а сейчас герои болтают все время, часто - когда можно было бы и помолчать, и часто говорят глупости. :/ читать дальшеОдна сцена в последней серии, задуманная как патетическая, меня жутко разозлила. Это когда Сью-Эллен пытается сбежать с сыном, Дж.Р. ее останавливает на выходе, они начинают буквально рвать ребенка друг у друга из рук... а ребенок - которому года полтора - лежит у них на руках как кукла, вообще, блин, хоть бы заплакал или хоть как-то забеспокоился! А потом появляется Памела, видит эту безобразную картину - и начинает, прямо с места не сходя, читать Дж.Р. мораль. С пафосом так. Отдай, говорит, ребенка, неужели ты не понимаешь, что ему нужна материнская любовь!.. Ну афигеть теперь. А отцовская любовь ему не нужна? Нашла, короче, время, место и убедительную аргументацию. А ведь Памела из первых серий была далеко не дура. Пафосной дурой уж точно не была. В общем, халтура. Как это типично: когда вроде тебе и додают - но додают неправильно и не то. На это и ловят нас, бедных потребителей: мы сидим и сидим перед экранами, словно ослик перед привязанной морковкой, в надежде, что в следующий раз все-таки додадут.
А ни фига. Надо сосредоточиться и додавать себе самостоятельно. Это тяжкий, тернистый, но единственный путь.
Upd.: а вот пятый вроде получше, по крайней мере, бодренько так начался.
И еще, раз уж я сегодня здесь, про запрет на "пропаганду самоубийства" в фичках хочу сказать пару слов. Этот запрет меня как-то лично оскорбляетК педофилии в литературе я в целом равнодушна (хотя в том,что герой в детстве пережил надругательство и теперь страдает от травм и комплексов, имхо, ничего криминального нет, нафиг это запрещать?) К наркомании тоже. Но вот запрет на самоубийство меня как-то лично оскорбляет. Как писать хоррор без самоубийства - или хотя бы без теоретической его возможности? Лавкрафтианский хоррор - вообще никак. У героя, которому открылся Космический Ужас, по сути своей несовместимый с жизнью, есть лишь два выхода: либо покончить с собой, либо остаток дней провести в психиатрической лечебнице. И вдруг одна возможность вычеркивается. Ну как это?! Если его не тянет намыливать веревку, значит, фиговый какой-то был Ужас, не ужасный совсем. А если герой почему-либо опасен для окружающих и не может сам устранить эту опасность - как Терминатор во втором фильме - что ему делать? В нормальном сеттинге у него есть выход: трагический, но и благородный, и вызывающий у читателей катарсис. А если самоубийство запрещено, то ему остается только стенать и плакать - а читателям скучать, потому что мощная сюжетная возможность сразу оказывается под запретом. А сколько есть сюжетных мотивов, когда герой шантажирует кого-либо своим возможным самоубийством, или инсценирует самоубийство, или самоубивается, замаскировав это под убийство и бросив подозрение на своего врага... и все это оказалось под сомнением, а то и под прямым запретом, спасибо Роскомнадзору. Как вообще жить без суицида в изящной словесности? Самоубийство от несчастной любви - святое дело. Самоубийство оскорбленного или обманутого человека (и какие-нибудь ужасные последствия для его обидчика) - иногда единственный способ хоть как-то восстановить справедливость. Самоубийство злодея, у которого рухнули все планы - самый естественный и достойный для него выход. Самоубийство в безвыходной ситуации, когда, например, разрываешься между любовью и долгом (или между двумя противоположными "долгами") - выход, быть может, не обязательный, но хотя бы задуматься о таком выходе персонаж должен, если он живой человек, а не кукла! Если из жизни когда-нибудь исчезнет добровольная смерть - как последний выход там, где выхода нет, как соблазн, как то, что должно преодолеть - то и сама жизнь обесценится и поблекнет. А когда возможность добровольной смерти исчезает из литературы - вместе с ней уходит целый пласт архетипов, отсылок, ходов, сюжетных поворотов, очень мощных и вызывающих у читателей сильные чувства. Это все равно, что, например, запретить писать о безумии. Или о религии - "чтобы не оскорблять ничьи религиозные чувства". Можно вообще все сильное и опасное запретить - но что останется?
и немного личного упоросаПриведу пример из личной жизни. Все ПЧ уже знают про "Даллас", все в курсе моей нежной любви к Дж.Р. Юингу. А знаете ли вы, что сериал заканчивается его самоубийством? Точнее, не совсем. Там все сложно. Судя по сиквелам, Дж.Р. остался жив; а вот что конкретно произошло, непонятно, разные сиквелы объясняют по-разному. То ли он в последний момент все-таки передумал и выстрелил в зеркало, то ли промахнулся ранил себя, но выжил. А может, и в самом деле вернулся с того света. Во всяком случае, последняя серия основного канона кончается тем, что он встает перед зеркалом, подносит револьвер к виску, и затем мы слышим выстрел. И это ОЧЕНЬ круто. Это такая огромная жирная точка в конце очень длинной (и неравноценной по содержанию, и, откровенно говоря, крайне растянутой и утомительной) саги. Когда видишь, как этот "обаятельный мерзавец", который много лет на наших глазах всегда побеждал, из любых неприятностей выкручивался, вообще все ему было как с гуся вода - постаревший, опустившийся, собственными руками разрушивший все, ради чего жил, стоит перед зеркалом с револьвером у виска, и так и не знаешь, выстрелит он или нет... это реальный катарсис. Не знай я, что этим кончится, я бы, наверное, и не подсела.
И вот, когда я еще собиралась идти с "Далласом" на ФБ - для меня это оказалось большим камнем преткновения. Начинаю придумывать, что же там все-таки произошло, почему он выжил... ой, нет, стоп, описание самоубийства. Такой-то драбблик... ой, нет, описание самоубийства. Сякой-то драбблик... ой, блин, не описание, но явный намек. Такая-то идея клипа... ох, черт, обязательно надо закончить этой сценой у зеркала с револьвером, а нельзя. А без нее все теряет смысл. Другая идея клипа... да блин, что ж ты будешь делать, опять оно! Ну, может, если не пропагандировать, а просто показать, то можно? А вдруг нельзя? А если дать понять, что это печальный, но закономерный итог его порочной жизни - это будет пропаганда или еще нет?.. Это реально задалбывает.
Бывают, как ни странно, случаи, когда феминитивы уместны. Помню, читала я в переводе один ужастик, в котором переводчик вампиров женского пола называл "вампирками". И это было неожиданно, но смотрелось вполне нормально. Ну да, там по сюжету активно действуют вампиры, их много, многие из них женщины - их надо как-то называть, а "вампирша" звучит уж слишком похоже на "бандершу". К тонкой-звонкой девочке-подростку, по несчастному стечению обстоятельств начавшей пить кровь, слово "вампирша" никак не подходит. Мне тогда и в голову не пришло, что это феминитив - просто подумала: молодец переводчик, смелое решение нашел для вполне реальной проблемы. Интересно, кстати, как называть по-русски женщин-оборотней? Вот это вопрос! Хорошо, что оборотни не столь популярны. Но вампиры обоих полов все-таки существа вымышленные, в обыденной жизни вопрос, как их называть, перед русскоязычной публикой не стоит. И в фэнтезийной реальности автор/переводчик обладает большей языковой свободой. А там, где речь идет о реалиях, для которых в русском языке устоявшиеся женские формы уже есть - лучше пользоваться ими. Зачем "докторка", если спокойно существует "женщина-врач" (а в фэнтези - "врачевательница")? Зачем "воинка", если есть "воительница"?
И, конечно, ища или изобретая женские формы, обязательно надо учитывать, что русский язык богаче и выразительнее того же английского. Многие феминитивы в нем существуют изначально - но не всегда значат то, что нам нужно, и не всегда вызывают нужные ассоциации. Например, слово "солдатка" существует, но это вовсе не женщина-солдат - это жена солдата, и только в определенной, очень специфической исторической реальности (там, где крестьянина забривали в рекруты на 25 лет, а жена оставалась "соломенной вдовой" его ждать). При этом, как правило, немного подумав, можно найти в русском языке синоним, который будет звучать нормально и вызывать нужные ассоциации. Взять хотя бы жуткое слово "магичка". Феминитив от "маг", прости господи. Что оно нам напоминает? "Математичка", "биологичка"... в общем, какие-то школьные ассоциации, а по эмоциональной окраске - что-то сниженное, бытовое, даже пренебрежительное. Автор(ка)-феминистка хочет вызвать у читателей на подсознательном уровне пренебрежение к своей героине? Наверное, нет. Но вызывает. А стоит назвать ее "волшебницей", "колдуньей", "чародейкой"... и глаз не будет спотыкаться о странное слово, и эмоциональный окрас будет уже совсем другой. Но это, наверное, недостаточно прогрессивно
NB: Я, кстати, стараюсь вампиров в художественных текстах вообще так не называть, п.ч. само слово "вампир" кажется слишком затертым и попсовым. У меня они "живые мертвецы", "упыри" - или вообще живут без названия, просто из описания понятно, кто они такие. А с проблемой, как называть женщину-вампира, вообще никогда не сталкивалась, наверное, потому, что они у меня почти все индивидуализированные и с именами.
Вообще у меня есть свой, т.с., мета-сюжет - и, когда я даю себе волю, то только его и пишу. Черты его все более и более проясняются, и теперь уже вполне очевидны.
Есть наш, человеческий мир, мир живых. И есть Антимир - мир живых мертвецов / вампиров / просто каких-то непонятных НЕХов. Они сосуществуют с нами бок-о-бок, но и враждуют. Антимир вторгается в наш мир, пытается кого-то отсюда "выхватить", сожрать или обманом заманить к себе и сделать своими пленниками. И есть герой. Довольно неприятный по жизни человек: жулик, самозванец, просто бессовестный тип, в общем, сертифицированный "плохой человек" (а по сути, трикстер), который, именно благодаря этой своей "пограничности" и трикстерству, может находиться и там, и там. Может проникнуть в Антимир, как-то вступить в контакт с живыми мертвецами (обмануть их, заключить с ними сделку, соблазнить вампирскую королеву и т.д.) - и оттуда вернуться. И даже вывести оттуда других пленников. Правда, очень дорогой ценой - ценой собственной души/жизни. Как вариант: Антимир заманивает к себе не "трикстера", а обычного человека, обывателя (как в "Повороте на Салем" и "Месте, которое..."). Чтобы сопротивляться, ему явно не хватает "пограничности", он подпадает под власть Антимира и гибнет. Другой вариант: девушка или девочка, обладающая каким-то "внутренним сродством" с Антимиром, устанавливает с ним контакт и уходит туда по собственной воле (как в "Остановке по требованию"). Но про "трикстера-пограничника" - основной вариант, и самый для меня увлекательный. И про что бы я не... Вот если, например, сяду писать про Немцова, воскресшего из мертвых - ведь получится ровно то же самое. И если про XIX век и героев, застигнутых НЕХом на сибирском тракте - тоже чем-нибудь этаким кончится.
Она истекала кровью. Кровь хлестала из пробитых ладоней, пузырилась между ног, клокотала в горле, мерзким соленым привкусом стояла во рту. Не в силах ни пошевелиться, ни крикнуть, Памела медленно погружалась в липкую трясину. Бобби лежал с ней рядом – словно в тысяче миль, холодный и неподвижный, как мертвец; не дотянуться до него, не докричаться. Она одна здесь, в зловонном кровавом болоте. Совсем одна. Над ней раскинула ветви корявая старая яблоня из сада тети Мэгги – та, на ветвях которой они с Клиффом играли в Тарзана и Джейн. Когда это было – сто, тысячу лет назад? Ветви гнулись и клонились к земле под тяжестью урожая. Огромные красные яблоки, словно множество налитых кровью глаз, смотрели прямо на нее, тянулись к ней – ниже… ниже… Но, боже, откуда такое зловоние? И этот тусклый багровый свет, идущий словно из-под земли… И почему здесь так холодно? Где же солнце? - Солнца не будет, - послышался тихий нежный голос над самой ее головой. Памела с усилием повернула голову – и увидела перед собой босые девичьи ноги, легко ступающие по липкой грязи. Чуть выше – белый подол ночной рубашки. - Это Хелливиль, - колокольчиком прозвенело над ней. – Здесь всегда ночь. Келли Харпер, девушка из мотеля, присела рядом. Она снова куталась в старомодную шаль с кистями… кисти совсем как на скатерти тети Мэгги – разве такое может быть? Голова ее была опущена, растрепанные светлые волосы закрывали лицо. - Помоги… мне… - с трудом простонала Памела. Келли взяла ее за руку. Пальцы ее были как лед. - Твой ребенок умер, - тихо сказала она. – И ты не можешь жить дальше без него. От сострадания, прозвучавшего в ее голосе, у Пэм сжалось горло. - Помоги… Ветви яблони тянулись к ним, словно хищные руки со множеством пальцев, усеянных каплями крови. Одно яблоко сорвалось с ветки, глухо шмякнулось в грязь. Еще, и еще. - Знаешь, - проговорила Келли таинственным полушепотом, словно делясь секретом, - у меня теперь тоже будет ребенок! Только он не умрет. Никогда не умрет. Новое яблоко упало с ветки ей в ладонь. Маленькая, почти детская рука с обломанными ногтями поднесла яблоко к губам Памелы, будто предлагая попробовать. Темный ужас заставил Памелу, сжав губы, отчаянно замотать головой. - Никто не умирает здесь, в Хелливиле. А знаешь, почему? Знаешь? Келли впилась ногтями в румяный плод – и яблоко лопнуло, брызнув Памеле в лицо вонючей слизью. Из-под почерневшей кожицы посыпались черви. - Знаешь, почему? - с выражением какого-то мистического восторга повторила Келли. – Знаешь? Она запрокинула голову к багровому бессолнечному небу; порыв ветра откинул назад серебристые волосы – и Памела захлебнулась криком, увидев ее лицо.
Она проснулась с тяжело бьющимся сердцем, ловя воздух ртом, словно рыба, выброшенная на песок. Пижама была противно-липкой от пота. Тускло горел ночник на тумбочке; Бобби не спал – он сидел рядом на кровати, к чему-то прислушиваясь. - Я тебя разбудила? – пробормотала Памела, с усилием возвращаясь из кошмара в реальную жизнь. – Извини… - Нет, не ты, - негромко ответил Бобби. – Пэм, ты тоже это слышала? - Что? - Я проснулся от шума. Памела напрягла слух. Она проснулась не от шума – от запаха крови и гнили, оттого, что хорошенькое личико Келли превратилось в оскаленный череп, от ужаса, порожденного ее темными словами. Но никаких подозрительных звуков не слышала, ни тогда, ни сейчас. Стояла глубокая ночь, и мотель спал – как спал, должно быть, и весь город. - Я определенно слышал какой-то шум, - медленно проговорил Бобби, - и доносился он с того конца коридора. Из комнаты Дж.Р. - Знаю я, что там был за шум! – пробормотала Памела и отвернулась к стене. - Да брось, я серьезно… Памела поняла, чего он опасается: вдруг диковатые братья Келли застали Дж.Р. в постели со своей сестрой и решили преподать ему урок арканзасской патриархальной морали? - Знаешь что, - сказала она решительно, - если твой брат в очередной раз вляпался в историю – может, пусть для разнообразия выпутается сам? Пусть применит свой знаменитый талант переговорщика, в конце концов! - Я все-таки схожу проверю, все ли в порядке, - секунду поколебавшись, проговорил Бобби. Встав с постели, натянул джинсы и двинулся к дверям. - На всякий случай запри дверь, хорошо? – бросил он, оглянувшись. – Я сейчас. Пэм подчеркнуто вздохнула; затем за спиной у Бобби раздался шорох, шлепанье босых ног по ковру, и щелкнул замок. «На всякий случай», - мысленно повторил Бобби. Он не стал говорить об этом жене, чтобы ее не тревожить; скорее всего, ему показалось… да, несомненно, просто почудилось со сна… и все же… И все же он был почти уверен, что проснулся от выстрела.
Че-то Бобби у меня и вправду выходит слабаком. Это совсем неправильно. Надо дать ему хотя бы одного вампирчега завалить. Но это будет еще + эпизод; и вообще все растягивается до каких-то страшных размеров...
немножко графоманских излияний, возможны спойлеры Горжусь собой оттого, что, осознав необходимость сообщить читателям некую информацию, почти без напряга вписала ее в уже готовую последовательность событий. Да так, что вся ситуация от этого, т.с., заиграла новыми красками.
Но не горжусь оттого, что вампирчеги, в предыдущих моих историях бывшие главными важными и самостоятельными героями, здесь превратились в чисто сюжетный девайс. У Келли еще какая-то своя личность и мотивация просматривается - и то потому, что она прямой потомок Келемринды ; а вот ее родственники, кажется, ведут свою не-жизнь исключительно для того, чтобы выпрыгивать из неожиданных мест и делать "Буу!" Непонятно не только, чего они хотят от жизни, но и что они собой представляют. Порассуждаем.
Для начала: кем они питались, пока мимо не проехали Юинги? Очевидно, другими проезжающими. Но, если бы они часто жрали туристов, в этом районе начали бы регулярно пропадать люди, и это стало бы известно. Впрочем, на этот вопрос нет ответа почти ни в одном ужастике с подобным сюжетом. Приходится предположить, что регулярное потребление человеческой крови им для жизни не необходимо - их просто от этого сильно прет. Пока мимо никто не едет, они пребывают в спячке; как только кто-нибудь к ним сворачивает - просыпаются и начинают наводить на него морок, уговаривая его остаться. Изображают свой городок симпатичным, мотель - чистым, благоустроенным и уютным (это совсем не так), еду в нем - аппетитной (хотя это, строго говоря, вообще не еда). Сами мимикрируют под людей. На людей они все равно не очень похожи, но слабое освещение и наведенный ими морок мешает будущей еде присматриваться к деталям. Интересно, что товары у них в "лавчонке" настоящие, и бензин тоже вполне настоящий - видимо, для того, чтобы у туристов, которые все-таки не останутся у них на ночь и уедут, не возникало никаких подозрений. Хз где они их достают - но вообще-то они сами могут выходить за пределы своего городка, так что какой-то механизм торговли с внешним миром у них вполне возможен. Думаю, что они не всегда такими были. Они бывшие люди, а Хелливиль когда-то был нормальным провинциальным городком. Но отчего-то с ними - видимо, со всеми разом - случилась вот такая неприятность. Мне кажется, что это было связано с принятием какого-то культа, но особо углубляться в этот вопрос не буду, а то меня в лавкрафтиану понесет. Случилось это достаточно давно - как минимум, в 50-е годы, может быть, и раньше. Келли, которая кажется самой младшей и угнетаемой братьями, на самом деле у них главная и более "развитая". Дальше мы услышим, что "у них что-то вроде улья, а она - королева пчел"; так оно и есть. Думаю, что ее родственники обладают каким-то полу-сознанием и действуют как заданные программы, механически воспроизводя свою земную жизнь; сориентироваться в ситуациях, требующих импровизации и нестандартной реакции, они уже не очень способны (см. странный ответ брата Келли про аптеку - он не понимает, что это ненормально и может вызвать подозрения). Поэтому и нападать они должны тупо, просто прыгая и делая "Бу-у-у!" Возможно, в Хелливиле есть и другие "высшие вампиры", но с ними мы не встретимся - по крайней мере, не в этот раз. Почему менструальная кровь так парадоксально на них действует, я объяснять не буду, но вообще это в объяснениях и не нуждается: менструальной крови приписываются разные волшебные свойства, она используется как оберег, и вообще-то она символ продолжения жизни - так что все логично. Убить их в целом невозможно. Можно остановить или на время вырубить - менструальной кровью или пулей в голову - но не убить. Возможно, осиновый кол или распятие на них действуют, но у Юингов не будет возможности это проверить. Как они реагируют на солнце, не вполне понятно. Натурального хелливильского вампира солнце, возможно, и убьет - но в Хелливиле ему такая опасность не грозит, там всегда ночь; на человека, не совсем еще обвампирившегося, солнце будет действовать скорее как противоядие. Главная проблема Хелливиля та, что из него нельзя уехать. Он находится в некоем пространственном кармане, "где всегда ночь". Человек, ищущий его днем, просто ничего не найдет, после захода солнца - найдет, но об этом пожалеет не сможет оттуда выбраться. Уходить из Хелливиля и возвращаться обратно - а также что-то или кого-то провозить с собой - могут только сами местные не-жители. Или приравненные к ним лица, как мы увидим далее. NB: возможно, пленником Хелливиля человек становится только после того, как там поест. В этом случае сама Памела - она ведь не ужинала - должна иметь возможность сбежать в одиночку. Но эту возможность я рассматривать не буду; ее уже некуда втиснуть, да Памела и не согласится бросить Бобби. А может быть, и нет, может быть, хелливильское угощение просто притупляет бдительность и уменьшает сопротивляемость. Что же касается будущего сна Памелы, то это просто сон. Она почувствовала неладное, и ее подсознание сделало правильные выводы. Жители Хелливиля во сне людям не являются и напрямую на чужое сознание не влияют.
Оставшиеся вопросы: - как именно они выглядят, когда не маскируются под людей? Понятно, что страшно и не по-человечески, но как? - как происходит физиологически и сказывается на внешности превращение человека в вампира? Это происходит в течение нескольких часов; он остается в сознании; прям совсем резких изменений и совсем нечеловеческого вида нет, но, приглядевшись, можно заметить, что с ним что-то очень сильно не так
Ну и некоторые вопросы по логистике и организации пространства у меня остаются: в частности, непонятно, где шлялся Бобби, когда вампир напал на Памелу в номере. Т.е. понятно, где, но непонятно, почему так долго.