Как фэнтези ЮФ чаще всего никуда не годится. Это сплошная профанация. Фэнтези всё - о великих событиях, катастрофах, испытаниях, преодолениях, в общем, о ПАФОСЕ. Ему необходимы героизм и смертельная серьезность. Даже если фэнтезийный герой по своим ТТХ проиграть никак не может (Конан-варвар) - все равно он героически пыхтит, шевелит мускулами, делает зверское лицо, и у читателя/зрителя сосет под ложечкой: "А вдруг на этот раз не сдюжит?" Раздолбай, который гуляет по фэнтезийным ландшафтам, поплевывая, пошучивая и одной левой укладывая полчища врагов, умножает на ноль то, ради чего фэнтези существует.
Как фэнтези этот жанр никуда не годен; как "реалистическая" в каком бы то ни было смысле (изображения людей, описания отношений и т.д.) литература - тем более. Однако, обратившись в глубь веков, мы видим там нечто очень похожее:
- Место действия - "условно не у нас". Однако условность "иного мира" бросается в глаза: он обрисован двумя-тремя штампами, и по фэнтезийным локациям бегают абсолютно наши, прекрасно знакомые типажи - так же, как у Шекспира по солнечной Италии, бок-о-бок с Цезарио и Антонио, бродят натуральные англичане, даже с английскими именами и фамилиями.
- Действие "условно приключенческое", с элементами сказочной топики. Кто-то терпит кораблекрушение, кого-то бросают в тюрьму, кто-то дерется на дуэли, в общем, много всего интересного происходит. Порой героям даже грозит - как бы грозит - смертельная опасность. Но все это так несерьезно! Так очевидно, что все эти приключения вставлены "для антуража" и "для завлекательности", а на самом деле все кончится хорошо...
- Настоящая соль и смысл комедии - в диалогах. А комедийные диалоги - это сплошной
Дело в том, что в Англии XVI-XVII веков царил настоящий культ "остроумия" - быть может, связанный с общим облагораживанием нравов: словесные поединки начали заменять настоящие. Подхватить реплику собеседника, переиначить, обратить против него, обыграть каким-нибудь каламбуром, придумать новую остроумную метафору - это было настоящее искусство. Мы этот самоценный юмор воспринимаем хуже, т.к. и сложно перевести поток каламбуров на другие языки, и сама манера беспрерывно хохмить кажется нам натянутой и неестественной. Но в то время это шло на ура.
- Словесные дуэли сопровождаются практическими шутками и розыгрышами, и довольно грубого свойства: кого-то побили, кого-то объявили сумасшедшим, кому-то надели лютню на голову - все это очень смешно.
- Обязательно присутствует "clown" - или несколько. "Клоун" - не обязательно профессиональный шут, но обязательно персонаж, чья главная задача - создавать комический эффект. Собственно, именно у Шекспира происходит разделение амплуа "clown" на профессионального шута - который вовсе не дурак, и, комментируя происходящее на сцене, делает иногда очень умные замечания - и "дурака", комического недотепу. У него какой-нибудь очень смешной вид, он спотыкается, падает, напивается пьяным, все путает, от всех получает тумаки, говорит с каким-нибудь диким акцентом или смешно коверкая слова - а больше от него ничего и не требуется.
- Некая моральная амбивалентность героев.
В ЮФ регулярно случается, что герой, вроде бы вполне положительный, вдруг выкидывает что-то такое, что только рот открываешь да так и стоишь. Ладно бы, допустим, попаданец в ином мире просто изменял жене с местными красотками - но он сбегает в иной мир совсем, прихватив с собой еще и маленького сына (а жену, значит, оставив в убеждении, что они оба пропали без вести). И дальше - ни муж о жене, ни сын о матери вообще не вспоминают.
Выглядит дико. Так же дико, как в "Венецианском купце" смотрится Джессика: сбежала от отца к любовнику, веселится с новыми друзьями, которые кроют ее отца последними словами, издеваются над ним, обзывают "вонючим жидом" и т.д. - и сама с веселым смехом обзывает его "вонючим жидом" и т.д., даже не замечая, что сама-то она тогда кто.
Здесь встречаются два фактора. С одной стороны, наличные общественные настроения (не будь в Европе XVI века антисемитизма, не было бы "Венецианского купца", а будь в нашем обществе больше уважения к женщине и к семье - герой Белянина не смог бы так легко избавиться от жены) - но с другой, то, что "это же не по-настоящему". "это все несерьезно", "для смеха". А смех всегда ходит по краю, нарушает какие-то табу. С альтруизмом, гуманизмом, абсолютной честностью и т.д. он сочетается очень плохо. Тысячелетиями люди смеются над тем, что один грохнулся и нос расквасил, второго побили, а третьего ловко обманули и оставили без гроша. Самим фигурантам не до смеху, а зрители хохочут-заливаются. Собственно, смех - не что иное, как немного преображенная агрессия, агрессия в цивилизованной форме.
В эту же копилку - и то, что, беспрерывно подкалывая и подтрунивая, герои местами сваливаются в откровенное хамство. Как воспринимали современники Шекспира иные его пассажи, нам трудно сказать - но в ЮФ это определенно так. "Ехидная ведьма" - как правило, не столько ехидная, сколько редкостное хамло. По той же причине - "ну, это же все для смеха".
Шекспировская комедия кажется сейчас архаичной. По крайней мере, на мой вкус это так. Шекспировские трагедии архаичны по форме, но по сути вполне понятны - но комедия, с ее подчеркнуто условным действием и "остроумием ради остроумия", требует определенного умственного усилия, чтобы ее воспринять. Комедии вообще более "сиюминутны" - и тут сразу видно, что перед нами люди совершенно иной эпохи и культуры.
Но с другой стороны, стоит немножко ее модернизировать, превратить Италию в Средиземье, итальянских дворян - в эльфов и вампиров, шпагу в волшебную палочку и т.д. - и снова все работает. Как ржали, хватаясь за бока, возчики Дик, Том и Гарри пятьсот лет назад - так же ржут менеджеры Вася и Маша и сейчас.