О ней говорят обычно: "Это как болезнь - надо стиснуть зубы и ждать, пока пройдет". Или: "Да, неприятно, но один раз это должно случиться с каждым..." Словом, как о каком-то несчастье, которое остается только "претерпевать".
И всякий раз я поражаюсь человеческой природе, способной даже ЭТО превратить во что-то унылое и жалобное.
Любовь - это когда восходит Солнце, и весь мир преображается в его лучах.
А безответная любовь - когда этот свет не гаснет.
Все, что могло бы затемнить или исказить его сияние - стыд, ревность, эгоизм, "бытовуха" - скулит и уползает прочь. Ты ничего не хочешь от любимого - разве только того, чтобы жил дальше, чтобы все у него было хорошо. Чтобы продолжал светить. А кто ничего не хочет для себя, тот неуязвим и непобедим.
У безответной любви нет "цели", нет "результата"; она сбрасывает с себя оковы времени, вырывается из круга причин и следствий. Она - из того мира, где времени больше не будет. Даже дурные или глупые поступки любимого не могут ее убить: что тебе до его грехов? Ты видишь его таким, каким его задумал Бог.
Увы, живем мы все-таки во времени, и даже вечная любовь здесь не вечна. Но она не дряхлеет и не гниет, как вещи мира сего, не гаснет в чаду и копоти, как земные светильники. Просто постепенно бледнеет, словно звезда на утреннем небе. Не она уходит - скорее, мы в суете дней о ней забываем. А она остается здесь. Достаточно руку протянуть; достаточно о ней вспомнить.
Мудрецы мира сего твердят о незрелом чувстве, о фантазиях, которыми иные инфантильные граждане подменяют живую жизнь, с ее неизбежными неудачами и разочарованиями. Легко, мол, возвышенно страдать по недоступному "предмету" - а ты давай-ка, как все люди, найди себе какого-нить мужика приличного, заведи с ним "отношения", научись мириться с его грязными носками и храпом по ночам...
Семь по семь раз я с ними соглашусь - и это согласие принесет мне лишь скуку и тоску.
А на восьмой раз протяну руку и коснусь своего Солнца.
И увижу, как все "счастливые любови", замужества, более или менее удачные романы - разлетаются серыми клочьями, тают, словно муторный предутренний сон: были - вот уже и нет.
А есть - зимний вечер, и мягкий свет фонарей, и снежные хлопья, летящие с неба; и человек, прекраснее которого нет на свете, идет ко мне и окликает меня по имени.